В статье рассматриваются понятия социального способа питания, основного руководящего принципа и описывается ряд жизненных стратегий, формируемых индивидами под влиянием их семейных обстоятельств.

Ещё два похожих способа питания: Жертва и Дар

Не следует считать жертвоприношением муки выбора. Хотя артикулируется альтернативная ситуация именно так: Жертвовать - развлечениями ради учёбы, жертвовать карьерой ради детей, или дружбой ради прибыли, талией ради удовольствия, и так далее. Но это не есть способ питания, это собственный выбор, влекущий определённые последствия, складывающиеся в судьбу.

Не следует смешивать так же жертву и пожертвования, которые - суть - подаяние.

Жить за счёт жертв своих преступлений, отнимая у них состояние, - тоже не искомый вариант.

Жертва, точнее, жертвоприношение - попытка договора, попытка минимизировать грозящую беду. Именно попытка, поскольку другая сторона, распоряжающаяся бедами, столь могущественна и непредсказуема, что о гарантиях и речи быть не может. Поэтому признаки договора, вроде бы, присутствуют. Но обеспечивающий его Закон отсутствует, поэтому жертва - форма очерчивания каприза могущественной стороны.

В нашем случае необходимо выделить ситуации, в которых человек понуждает других людей жертвовать нечто ему.

Сделать это не так просто, поскольку жертвуют обычно божеству, или иной надличностной силе. Общеизвестную фразу «Искусство требует жертв» следует понимать не как красивую метафору, а буквально. Столь же буквально требуют жертв наука, бизнес, спорт, политика, короче, любой отчуждённый механизм. Конечно, к сегодняшнему дню сама жертва сильно эволюционировала: свой первенец подменился военнопленным, тот - животным, животное - овощем. Очень удобной жертвенной субстанцией оказались деньги, которые сегодня применяются в этом качестве повсеместно. Но ещё более распространённым, можно сказать, универсальным жертвенным ресурсом является время. Вот его-то заставить жертвовать на себя хорошо умеют некоторые специалисты. Время - самый драгоценный ресурс. Но и едва ли не самый бросовый. Парадоксально, но именно самое необходимое обычно ценится людьми меньше всего: воздух, вода, чувство. Поэтому они легко стравливают свой невосполнимый ресурс в ожидании будущих эфемерных благ.

Но к более вещественными ресурсами жертвоприёмщикам пристроиться труднее. Бывают, конечно, случаи, когда тварь дерзнувшая объявляет себя божеством, но обычно это быстро и плохо кончается. Поэтому чаще жертвоприёмщики позиционируют себя как посредники и берут свой посреднический процент, который проконтролировать невозможно. Все служители культов действуют именно так. Вне религиозного контекста жертвоприёмщики так же стремятся подкрепить свой статус надличностной идеей. Так в любовных взаимоотношениях партнёры часто устраивают друг другу различные испытания для подтверждения истинности и силы чувств. Кому-то достаточно слов, другим требуются различной убедительности действия, третьим нужна готовность партнёра на смертельный риск, а четвёртым - сама жизнь партнёра, меньшее - не убедительно. Требование жертвы здесь мотивируется именем Любви (большой и чистой). Пусть любимый (ая) погибнет, но свой статус взлетит до небес.

Общеизвестно, как тиран Джугашвили относился к своим солдатам, попавшим в плен. Он считал их предателями и требовал, чтобы они убивали себя, но не сдавались врагу. Изуверское требование, невозможное между людьми. Поэтому тиран обосновывал его надличностными и священными интересами Родины. А пока суд да дело, сам стремился буквально стать синонимом Родины. Правда, фронтовики часто кричали: «За Родину заставили!» Но замполиты слышали что положено.

Ещё жертва может быть элементом игры: так часто жертвуются фигуры для выигрыша партии. Под фигурами в «больших играх» могут пониматься и люди и целые страны. Что бы ни говорили эти «игроки» об идеях и высших интересах, жертвенное обилие призвано лишь возвышать их личную значимость, а сами игры являются лишь вариациями старого доброго потлача.

Это архаическое состязание в уничтожении своего имущества подробно описал И. Хейзинга [4]

Побеждает тот, кто проявит больший жертвенный энтузиазм, то есть уничтожит больше имущества, а то ещё чад и домочадцев. Воистину, - жизнь - ничто, имидж - всё. Только патриархальные бедолаги жертвовали, всё-таки, своим, а современные игроки потлачат чужое. То есть, обладатели благ должны пожертвовать их игрокам, а уже те употребят их ради высших интересов.

Принесение жертвы предполагает смирение жертвующего. Вспомним ветхозаветную историю жертвоприношения Исаака, послужившего лишь проверкой папы Авраама на вшивость: достаточно ли он смирен. Следовательно, взыскание жертвы имеет цель усмирение - внутреннее, глубинное. Поэтому взимание жертв широко практикуется в государственных масштабах. При этом жертвенная жатва ведётся под знаменем героизма, чтобы не только смирение, но и воодушевление жертвенное имело место быть.

Жертва - квинтэссенция материнского иерархического способа питания.

Последний из предлагаемых способов питания - Дар.

Его не стоит отождествлять с подарком, который может являться по сути своей и жертвоприношением и взяткой. Дар - акт свободный. Более того, - радостный. Если в момент его принесения возникает ощущение вынужденного жертвования, то это жертвоприношение и есть. Дар невозможно сводить к его вещному выражению. Существо дара - помощь человеку на его пути к себе. Перефразируя известную притчу про голодного человека, отметим, что вручённая ему рыба выступает подаянием, не решающим проблему, а на миг откладывающим её. Решает проблему, вроде бы, удочка, но она мало что значит без умения пользоваться ею. К тому же, сей хрупкий инструмент легко утратить. Значит, желательно ещё умение изготавливать удочки, и, скажем, морды. А помимо рыбьих повадок, изучить повадки людей, имеющих до этих рыб касательство. Как видим, дары могут быть различной глубины, и формы их весьма разнообразны.

Духовная составляющая дара, как и в жертвенном питании, явно преобладает над материальной, чем и должны отличаться высокостатусные занятия.

Чтобы получать дары, необходимо быть готовым к этому и уметь их распознавать под вещной оболочкой. А потом самом учиться дарить.

Вспомним новозаветную историю даров: на поклон к новорожденному младенцу Иисусу являются три царя-волхва, и дарят ему золото, ладан и смирну. Младенцу ещё предстоит бежать с родителями от гнева Ирода, но мудрые цари уже узнали в нём своего господина и радостно поклонились ему. Очевидно, что в этой ситуации статусы дарящего и принимающего дары амбивалентны.

Жертву приносят могучему Богу, дар приносят малому, но любимому. Парадоксальным образом, статус получателя даров оказывается самым высоким.

Тот факт, что названия способов социального питания позаимствованы из сферы денежных, имущественных взаимодействий, вовсе не означает главенство материального принципа. Использованная терминология позволяет адекватно описать механизм этих взаимодействий, отнюдь не отменяя иных смыслов и интерпретаций. Легко убедиться, что получение, например, любви, так же точно описывается этим перечнем: любовь-подаяние, любовь-зарплата, любовь-шантаж, любовь-грабёж, любовь-взятка, любовь-дар, и так далее.

Можно рассмотреть преступления, не связанные с получением материальной выгоды, например, хулиганство, и обнаружить, что оно тоже является способом получения недостающих благ: ощущения собственной значимости, внимания окружающих, уважения значимых персон.

Руководящий принцип. Социум управляется многообразными вещами и процессами, как внешними по отношению к индивиду, так и внутренними. Всё, что побуждает человека поступать в данный момент, в данных обстоятельствах, так, а не иначе, может рассматриваться в качестве «агента» управления. Эти агенты многолики и сплошь и рядом противоречат друг другу. Но во всём этом разнообразном, если не сказать хаотичном материале можно проследить и вычленить несколько глубинных принципов управления: два родительских и один сиблинговый.

Это Закон, каприз и справедливость. Точнее: Отцовский Закон. Материнский каприз и сиблинговая справедливость.

Закон. Одна из определяющих функций Отца - установление Закона - свода правил, обязательных для всех, в том числе и для самого законодателя. Можно сказать, что способность устанавливать Закон - необходимое условие для того, чтобы отцом называться. Подчинённость отца-основателя созданному им самим детищу - есть главный признак отличия Закона от иных руководящих принципов.

Понятно, что механизмы, обеспечивающие реализацию Закона в государственном, международном масштабе качественно отличаются от таковых в семье, например, или иных микросоциальных образованиях. Тем более отличаются они от внутриличностных механизмов, таких как отцовский интроект и совесть. Притом, что каждый отдельный человек входит в мир с уже существующими механизмами регуляции, их развитие легко прослеживается из микросоциальных, семейных форм, поскольку в них включается человек в первую очередь. А все преобразования в большом социуме производят взрослые люди, исходя из своих, спроецированных на общество фантазий. (Похоже, что в современном российском государстве доминируют проекции чужеродности, но это те мА отдельного исследования).

Добавим, что государственные законы, фактически не работающие или применяемые избирательно, не могут считаться законами в предлагаемом понимании. Это, как раз, законоподобные формы каприза и примерам их в реальности несть числа.

Каприз. Каприз внешне может быть неотличим от Закона. Точнее, в частных случаях он может совпадать с Законом. Эти частные случаи поддерживают иллюзию легитимности каприза. Отличить их можно именно по механизму обеспечения. Принято полагать, что каприз определяется волей главенствующего индивида. Но воля подразумевает, всё же, некоторое рациональное начало и более-менее осмысленную цель. Каприз же часто диктуется иррациональными импульсами, которым уже позже придаётся ореол «высших интересов», «исторической необходимости», «социальной справедливости» и тому подобного пафосного морока.

Волеизъявление, не ограниченное ни внутренними, ни внешними рамками неизбежно проявит свою не- законную сущность и предстанет как самодурство, произвол, беспредел.

Макросоциальные модели каприза: тирания, деспотия, абсолютизм. Если у теократического государства есть шанс управляться законом, то у бюрократического (материнского) таких шансов нет, оно всегда будет государством каприза или капризным государством.

Что интересно, для управленцев всех уровней в таком государстве особая сладость - заявить себя, своё ведомство над законом, как бы глупо это ни звучало. Такова была типичная реакция советских чиновников на угрозу вторжения Закона в их вотчину. Увы, эта традиция жива.

Классической вариацией формализованного каприза являются так называемые подзаконные акты, могущие заблокировать, фактически отменить Закон, и извратить его до полной противоположности. Формальный Закон в ситуации господствующего каприза, как материнского принципа, уподобляется старинному поворотному механизму. Dura lex, sed dyshlo est.

Справедливость. Слово сладкое, позитивное. Если каприз отчётливо негативен и вынужден маскироваться под холодный нейтральный Закон, справедливость претендует на абсолютную привлекательность, на венец и титул идеального управляющего принципа.

Отметим, что в реальности возникают ситуации, которые расцениваются большинством наблюдателей как «торжество справедливости» или даже доказательство того, что справедливость вообще существует. Весьма распространены фантазии о «высшем суде» и «высшей справедливости». Они пронизывают всю мировую литературу. Так или иначе, справедливость признаётся её поборниками явлением редким, скорее исключительным.

Уже отсюда прослеживается сиблинговый характер этого прельщающего принципа: в его основании - перманентная жалоба на изначальную обделённость благом, даже обездоленность, на недостаток родительской любви, на непредсказуемость и обманность взрослого мира. «Царство справедливости» представляется её искателям делом будущего и связанным с радикальным переустройством общества. То есть, с отцеубийством, которое и является скрытым смыслом всех революций.

Одна из популярных форм реализации справедливости - самосуд. Эмоциональный накал и разброс мнений вокруг этого явления максимальны именно потому, что оно проявляет взаимоотношение всех трёх принципов, и волны от одного частного события - от одного «ворошиловского» выстрела - пронизывают всю толщу социума и резонируют с весьма травматичным вопросом приоритетов личности и государства.

Нормальный Закон не может и не должен всем нравиться, но если он реально действует, то апелляции к справедливости редки. Потому что излишни. Они учащаются именно тогда, когда закон даёт сбой.

В сфере материнского каприза воззвания к справедливости часты. Но творимые капризной родительницей беззакония до известного предела не вызывают цепной реакции, поскольку многие из искателей справедливости в глубине души желают просто изменения материнского каприза в их пользу.

Наконец, в ситуации, в которой отказывает каприз, то есть, исчезают остатки родительской воли, справедливость выплёскивается наружу. А поскольку представления о справедливости у каждого свои - и крайне эгоцентричные, кровавая мясорубка не может не запуститься. Отцеубийство неизбежно порождает братоубийство - массовое, долговременное, потому что остановить его может только родительская воля, да где ж её взять? В такие периоды вероятно появление чужой родительской фигуры, например, мачехи, которая в собственных интересах возглавит бойню, в частности, для того, чтобы не смогли подрасти подлинные наследники. Поэтому, ошибочно утверждение, будто бы революции поедают своих детей. Нет, они поедают уже чужих.

Понятия способа питания и руководящего принципа помогают описать основные жизненные стратегии, фактически избираемые индивидом. Избрание - это не разовый осознанный волевой акт, а «вектор», «драйв», достаточно протяженные во времени усилия и целая цепь выборов, лишь меньшей частью - сознательных. Изменение жизненной стратегии представляется возможной в результате адекватных усилий субъекта, желательно, с профессиональной помощью. Иногда субъект меняет её под воздействием трагических событий, но этот способ трудно рекомендовать для широкого применения.

Первая - естественная и позитивная стратегия построена на индивидуации, или на пути к Самости. Этот путь пролегает через позитивное разрешение эдипова конфликта и ряд инициаций, как социализирующих личность, так и ведущих к аутентичности.

Обретение себя - и есть главная цель данной стратегии. Отношения с социумом конструктивны и взаимовыгодны. В своей деятельности эти индивиды сосредоточены на её смысле, а не привходящих моментах: конкуренции, статусе, комфортности взаимоотношений. Поэтому, социальная карьера второстепенна, подчинена содержательным аспектам и, в основном, реализуется а структурах, подразумевающих максимальную самореализацию: в науке, искусстве, собственном бизнесе, или на Топ-постах. Встречаются среди этих деятелей основатели актуальных религий и отдельные выборные должностные лица.

Они достигают подлинной автономности и не растворяются в массовидных образованиях. Не теряются за «Персоной».

Они сами несут тяжесть тревоги индивидуального бытия, не стремясь разменять её на коллективную.

С высокой вероятностью достигают качественных успехов, если не падают жертвой «заказа» и не идут на прямую конфронтацию с доминирующими материнскими структурами.

Дело в том, что специальных карьерных усилий такие субъекты не предпринимают, что вызывает сильнейшую зависть и агрессию определённых категорий, которые будут рассмотрены ниже. А, обладая внятными внутренними критериями, они могут просто недооценить, проигнорировать некоторые внешние сигналы, и неожиданно вступить в конфликт не с персонами даже, а с самой системой.

С другой стороны, будучи действительно незаменимыми и востребованными, как правило, добиваются стабильности и защиты.

Среди них возможны проявления высокой маргинальности: ученый, работающий на стыке наук, гражданин, не принадлежащий ни одной партии, союзу, движению, реформатор конфессии, радикальный новатор в искусстве. Именно здесь встречаются Высокие Учителя и подлинные духовные лидеры. Но и самые скромные из них - хранители ценностей - не актуальных, но базовых, сохраняющих идентичность социума.

С точки зрения материнской структуры, это - блудные дети, "отрезанные ломти", гордецы, не помнящие родства. Манипулятивному контролю ведь они поддаются относительно слабо. И капризы не слишком чтут. Руководящий принцип для них - отцовский закон, в реальности часто проявляющийся в форме индивидуальной совести. Уточним, что совесть, в соответствии с известным определением В. Франкла, здесь понимается не как эпифеномен супер-эго, а как архетипический механизм смыслообразования.[3]

Уровень морали по Л. Колбергу - постконвенциональный. [2]

Основные способы получения благ - гонорар, премия, приз, прибыль, дар.

Это сравнительно редкая стратегия.

Второй вариант стратегии: Позитивная социализация.

Путь к ней пролегает через успешную адаптацию в сиблинговой конкуренции за материнские блага. Можно назвать этот процесс освоением навыков фаворитизма.

Преодоление эдипова конфликта относительно успешно имитируется. Успешно - разумеется, для внешних наблюдателей. Это становится возможным при условии материнской помощи. Понятно, что глубокая внутренняя ущербность остаётся и подспудно прогрессирует, но на первых порах эта имитация зрелости щедро покрывается благами максимальной социальной адаптации. Карьера реализуется, как правило, в материнских структурах: на государственной службе, в армии и иных силовых ведомствах, в партийной или профсоюзной деятельности, в чужом бизнесе на "мидл", и даже, топ - постах, в церкви, в масс-медиа.

В науке, искусстве, спорте они тоже встречаются в качестве функционеров. Впрочем, могут нередко производить впечатление творцов, поскольку умело оперируют «имиджем» и не гнушаются присваивать чужие заслуги. Это хорошие дети, свои, родные, фавориты, любимчики (но, всё же, не любовники).

При всем внешнем благополучии, сталкиваясь с представителями первой категории, испытывают острую зависть, поскольку ощущают и сознают свою "кажимость". По этой же причине органически подвержены коррупции: необходимо хоть чем-то подтверждать свой исключительный статус. Так формируется основной контингент «красной масти».

Изредка представители этой стратегии выдвигаются в подлинные лидеры, но не духовного, а лишь социального плана.

Основные способы получения благ - зарплата, взятки, откаты, «внутренний налог», серая прибыль, системные кражи бюджетных или общественных денег. При этом своей «пище» они стремятся придать статус жертвы.

Руководящий принцип - материнский каприз.

В социальной реальности, как уже упоминалось, он часто принимает вид всевозможных подзаконных актов, которые легко искажают и просто извращают сам Закон.

Чётко и чутко ориентированы на корпоративную (конвенциональную) мораль. Обожают играть в элиту, не обозначая, впрочем критерии элитарности, что обессмысливает эти затеи. Под старость их колбасит. Тут они лихорадочно начинают добирать глубины и подлинности. Успевают редко.

Третий вариант стратегии: негативная социализация. Чистая победа в сиблинге не далась. Родительская любовь и поддержка не снизошли, не пролились благодатным дождём. Но остался опыт битв с любимчиками и жёсткая конкурентная мотивация.

Карьера заключается в создании своей контрматеринской структуры: партии, движения, банды, в организации незаконного бизнеса или нелегальных сект. Типичная среда - криминальная. «Черная», «синяя» и «серая» масти.

Завидуют "хорошим", стремятся завязать с ними контакты мафиозного типа, "замазать " их и взять тайный реванш. «Хорошие» легко покупаются, хотя стараются удерживать границу, крайне неохотно принимая «негативных» в свой круг.

Это плохие дети. Чужие дети, неуправляемые, вызывающие стыд и страх.

Они стремятся подражать самостным личностям, но концентрируются только на внешних признаках автономности и самодостаточности.

Это выражается, прежде всего, в демонстративном пренебрежении общепринятыми нормами, законами в частности. Пре-ступление, то есть, способность переступить через ограничения, здесь - доказательство свободы. (Свободы от, в то время как для самостных личностей притягательна свобода для) Незавершенность эдиповой ситуации находит выражение в повышенной безобъектной агрессивности. Предельное выражение которой - терроризм. Именно в нём доводится до логического завершения псевдосамостная идея негативного лидерства.

При всём пренебрежении внешними нормами, жёстко ориентированы на собственную корпоративную мораль. Руководящий принцип - "понятие". Оно обладает формальными надличностными признаками отцовского закона, но в реальном воплощении обнаруживает такую манипулятивную вариативность, которая прямо указывает на родство с материнским капризом.

Способы получения благ - кража, «разводка», грабеж, "черная" и «серая» прибыль, жертва.

Попытки позитивной адаптации через обретение внешней респектабельности приводят к успеху только в случае реальной внутренней стратегической перемены.

Последний вариант жизненной стратегии - инфантилизация.

Она формируется при отсутствии прямого сиблинга или при избирательном покровительстве одного из родителей. Часто в варианте «мать-сын». Эдипова конкуренция так же максимально ослаблена или фактическим отсутствием родителя, или вытеснением его активным супругом на периферию семьи.

Нередко возникает эффект ложного "эдипа", например, в ситуации развода родителей. Ребёнок, якобы вытеснивший отца, образует инцестуозный симбиоз с матерью, причем, неважно, в позитивной или негативной форме. Социум навсегда теряет для них интерес, да и они для него тоже.

Материнская поддержка обеспечит имитацию прохождения эдипового конфликта и в любом другом варианте. Но фальшивость сымитированной зрелости неизбежно проявится в форме ущербных социальных отношений.

Отсутствие навыков социализации препятствует любой карьере.

«Инфанты» могут пытаться подражать "индивидуалам", но без успеха, поскольку их "индивидуализм" не взращен, не органичен. Заявляя себя в качестве творца, они могут даже выдать яркую идею, другую, третью. Но реализовать их, воплотить в завершённом виде не способны, поскольку для этого требуются регулярные усилия и навыки преодоления материала, среды, самого себя. Тогда они пополняют толпы непризнанных гениев. Но многие из них даже не пытаются круто позиционироваться. По сути, это абсолютно несвободные, зависимые люди. Профессиональные неудачники, жертвы алкоголизма, наркомании, игромании, "альфонсы" и жиголо, рядовые члены банд, сект и партий. Низкие маргиналы, извращенцы множества видов, фанаты - что спортивные, что религиозные.

Это, как ни странно, самые любимые дети, (инцестуозные любовники) которым был уготован материнский рай с полным избавлением от ужасов социализации и индивидуации. Но в этом раю они не могут обнаружить самих себя, ведь для этого нужно стать чем-то опознаваемым. Социальная сфера с её обезличивающей тотальностью оказывается для них гигантской ловушкой. Слишком уж много любимчиков скапливается в пространстве, которое вдруг оказывается тесным. Не умея конкурировать, можно, конечно, минимизировать притязания, но это тоскливый путь. Подвижничество, отшельничество - из первой стратегии, здесь оно не случается.

Мораль у этих субъектов преконвенциональная.

Руководящий принцип - справедливость, во всей ее красе. Вспомним крайне негативный смысл этого понятия.

Способы получения благ - подаяние, кража. Изредка удаётся урвать жертву.

Таково предварительное описание основные жизненные стратегии в существующей социальной ситуации, не считая, разумеется, временных и переходных форм.

Зубарев Сергей Михайлович. Консультант института управления и предпринимательства Уральского государственного университета. E-mail: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.

1. Зубарев С.М. Ужасы родительства с.130

2. Колберг Л., Пауэр Ф., Хиггинс Э. Подход Лоуренса Колберга к нравственному воспитанию // Психологический журнал. 1992.№ 3. с. 173-175

3. Frankl V. Е. The unconscious God. N. Y.: Washington Square Press, 1985

4. Хейзинга Й. HOMO LUDENS М. «Прогресс» 1992г. с.74-87